- Чёртова дюжина, - Рут обернулась от двери подъезда, широко улыбнулась Глейзвуду, называя номер квартиры именно таким образом.

Это не её вина, что она, ведьма, живёт в тринадцатой квартире! Дом-то не какой-нибудь 666-й по номеру, так что даже чертовски годным совпадением это не назвать. Разве что небольшой, на грани приличия, насмешкой судьбы, дескать, теперь точно не забудешь... А она и не собиралась забывать. Что-что, а свою ведьмовскую натуру Торрегросса не собиралась ни забывать, ни менять в угоду обществу, стереотипам и даже царящему повсюду Маскараду. Её не пугало даже общение властей, - данное, разумеется, неофициально и только для нелюдей, - что каждого, кто раскроет себя, ждут пытки и прочие нехорошие вещи. Тогда, помнится, она подумала только об одном: интересно, а детей, которые ещё не умеют себя контролировать, они тоже под пытки отправят?

Впрочем, плевать. Рут поднималась по ступеням в ритме обожаемого джаза - заскочит через ступеньку и на одну вниз спустится, всего-то четыре пролёта, даже не запыхалась. Квартира прирученно заурчала включенной вентиляцией, - курить они сегодня будут много, - подмигнула лампочкой в кухонном светильнике, - давно пора бы поменять, но руки никак не доходили, - бросилась под ноги уютными квадратиками ламината, мягким ковриком ванной комнаты, прохладным кафелем кухонной зоны. Приедет Арон или нет - дело нерешённое, ведьма не привыкла доверять чужим словам, но не отказываться же из-за этого от ужина?

Вечернее платье, чулки, макияж - как разница, в чём готовить стейк? Телятина в холодильнике давно, - целые сутки! - ждала своего часа, и теперь Торрегросса небрежно промыла мясо от излишков маринада, поставила на плиту сковороду, отрезав в неё изрядный кусок сливочного масла. Живя с отцом в его доме, Рут не знала, что такое вкусная и деликатесная еда. Всё же отец был слишком зациклен на традициях, матери не доверял, - да та и умерла слишком рано, - сам готовил из рук вон плохо, если это было не зелье, а простенький суп. Теперь же Торрегросса сторицей воздавала себе за своеобразный пост, поглощала кулинарные науки без одержимости, но быстро схватывала то, что ей было интересно. Поэтому десерты готовить не умела - домашние не получались такими, как та же покупная лакрица, а на меньшее ведьма не была согласна. "Всё будет или так, как я скажу, или вообще никак, причём второй вариант меня не устраивает" - вот что было её девизом по жизни, которому Рут уверенно следовала, не отвлекаясь на мелочи вроде грамотной социализации, вежливости или манер, одобряемых обществом.

Сливочное масло запузырилось, ведьма положила в него две веточки розмарина и аккуратно, щипцами, опустила сверху телячий стейк. Секунда, вторая - и в нос ударил одуряющий запах масла, мяса и специй. Перечный маринад был её любимым, потому что не только слегка смягчал мясо, но и, в отличие от других, придавал блюду небывалую яркость вкуса, пламенную, можно сказать.

- Пришёл на запах? - спросила она, не оборачиваясь, как только услышала тихий щелчок двери и почуяла присутствие за своей спиной. - Придётся немного подождать.

Лёгкое касание мизинца к сенсорной панели - и кухню наполнили негромкие звуки любимой музыки. Торрегросса едва не замурлыкала, покосилась на чёрную коробочку, выложенную Ароном на стол. Подарков она и не думала требовать, да и в целом не была требовательной - просто брала то, чего хотела, сама и своими руками. Зачем ждать чужой милости, подходящего настроения, ещё и унижаться, намекая и вымаливая? Но Глейзвуд отнюдь не был дураком. По крайней мере, в таких вопросах.

- Scemo, ну конечно же, я приехала туда, чтобы нажраться и перетрахать всех старшекурсников, как иначе! - Рут закатила глаза, едва не роняя щипцы, которыми переворачивала стейк, и кивнула на коробочку. - Взрывчатка? Вырезанные сердца тех идиотов из братства? Сибирская язва? - деловито поинтересовалась она тоном, достаточно шутливым для того, кто хотел не только слушать, но и слышать. - Ах, чулки...

На лице ведьмы, кажется, поселилось игривое, лукавое выражение, как у сытой кошки, ведущей охоту на мышь только из праздного интереса да под влиянием инстинкта. Только Арон не был мышью, да и сама Рут, если уж выражаться прямо, мало походила на кошку - скорее уж на ласку, беспощадную и юркую.

Торрегросса обвела быстрым взглядом кухню, с толикой досады прикусила губу, но миг - и уже вспорхнула вверх, одной ногой опираясь на подоконник, - и совершенно не случайно отираясь коленом о плечо беловолосого, - пальцами другой ноги оттолкнулась от края столешницы и дотянулась-таки до шкафчика, из которого выудила бутылку тёмного стекла с красивой, лаконичной этикеткой.

- Быть может, mio caro, ты соизволишь мне помочь? - конечно, кокетничала, ей ничего не стоило спуститься обратно без труда, но раз уж этот человек сегодня весь день её спасал, манил и завлекал, то пусть не останавливается на достигнутом. - О-о-о-о, не делай такое скорбное лицо - алкоголь не внутрь, а на сковороду, спирта в нём не останется, а вкус красного вина идеален к телятине, особенно если готовые стейки минутку потомить в сковороде с вином.

Ловкие движения рук: из подставки с посудой будто сама собой выскользнула тарелка, на тарелку - поджаренный с двух сторон стейк, на сковороду - следующий кусок мяса, дурманяще пахнущий смесью перцев, лимонного сока и мёда. Как только прохладная телятина зашипела, коснувшись раскалённой сковородки, Рут уже стояла около столешницы и, закусив кончик вьющейся чёрной пряди, постукивала кончиками пальцев по подаренной коробочке.

- Хочешь, чтобы я готовила тебе в одних только чулках? - голос у ведьмы и без усилий был достаточно низким, с долей бархатистой хрипотцы, но сейчас, заигрывая с Глейзвудом на грани фола, она и вовсе говорила так, словно бы вознамерилась парня приворожить, как сирена. - Не думаю, что это - хорошая идея, а впрочем... - вжикнула молния на спине, Рут без малейшего стеснения переступила через собственное платье, упавшее на пол, и уже расковыривала картонную коробочку, вполголоса матеря итальянским фольклором тех, кто так запечатывает такие важные вещи. То, что из одежды на ней остались только рваные чулки да комплект белья цвета запёкшейся крови, ведьму не волновало абсолютно. - Не поможешь? - перед Ароном легла коробочка и небольшой нож. - Открой. Я пока переверну стейк, если ты, конечно, не любитель угольков.

Вопрос о медицинском заставил ведьму зайтись тихим, но весьма ироничным смехом. Вот уж и правда - точно не розовые очки и ватные мечты спасать жизни людей. Совершенно нет, тут беловолосый оказался прав. Но открыла рот Торрегросса только после того, как перевернула мясо и добавила под него ещё немного масла с розмарином.

- Можешь считать, что меня туда привели гордыня и комплекс бога, - она легкомысленно пожала плечами, принимая из рук Глейзвуда открытую коробку и нож, лезвием которого тотчас полоснула резинку тех чулок, что были уже надеты. - ...Куда я ещё могла пойти, как думаешь? Ты уже видел, что я могу. И я хочу мочь куда больше. А для этого необходимы знания. И практика. Мой отец предпочитал другие методы: околдовать, взять долг жизни, подчинить себе. Но это слишком легко и совершенно неинтересно, разве нет? - обворожительно улыбнувшись, Рут поправила на левом бедре широкую резинку новых чулок, не метко швырнула комок порванного шёлка в область мусорной корзины и, поймав на себе взгляд Глейзвуда, повернулась вокруг своей оси. - Мне идёт? Или под чёрные чулки лучше чёрное бельё? Accidenti, чуть не забыла! - Торрегросса скользнула к плите, поджимая мышцы живота, когда крохотные бисеринки раскалённого масла выстреливали со сковородки на кожу. - Ванная сбоку от прихожей - вымой руки, Глейзвуд, или это сделаю я, но тебе не понравится.

- Неужели мои ноги настолько ужасны, что ты решишь запить это зрелище алкоголем? - абсолютно ненатурально удивилась Рут, хищно облизнулась, на миг дольше положенного замирая вплотную к Глейзвуду, чувствуя жар его ладоней на своей талии.

Колонки, небрежно установленные сверху на подвесных шкафчиках, принялись бодро отплёвывать очередной блюзовый стандарт, к которым ведьма питала необъяснимую слабость. Казалось бы, итальянская кровь должна была привить любовь к иному жанру, но нет - именно от этих струнных переборов, хриплых голосов и песен о продаже душ, - и не важно, женщине ли, дьяволу, музыке или камере в Массачусетской тюрьме, - заставляли её сердце трепетать в ритм, синкопировать вместе с ритм-группой.

И нашлось ещё кое-что, что выбивало из ведьминского сердца лишние доли - Арон. Этот беловолосый, грубый выскочка не присмирел, узнав о её способностях к колдовству, не попытался попросту трахнуть, вывезя за город, не оскорбился всем своим чутким мужским эго на то, что за операционным столом Торрегросса если и уступала ему, то в мелочах. Это... располагало к себе. Как и аромат кожи Глейзвуда. Искорки безумия в абсентовых глазах. Отчётливое понимание его желания - и такое же понимание его выдержки. И, зная о её способностях, он всё равно помогал ей раз за разом. Это ли не чудо?

Но, разумеется, ведьма отнюдь не собиралась вешаться ему на шею и клясться в вечной любви, да и что она вообще могла знать о любви, никогда в жизни не наблюдая такого явления? Ей хотелось Глейзвуда. Ей хотелось им обладать. Более того - хотелось изредка поддаваться, чтобы он обладал ею. Но ничем иным, кроме как своего рода игрой, она не видела это всё. Ну и что же тут плохого? К тому же, близость Глейзвуда дарила ощущение своего рода адреналина. Рут не могла его прочесть, не знала, что он сделает вот хотя бы сейчас, взяв в руки нож: метнёт его в стену, всадит ей в глотку, вспорет собственное горло улыбкой от уха до уха или же просто откроет коробочку с чулками, как она и попросила. Эта неопределённость, эта щекотка на всех уровнях органов чувств притягивала, заманивала в медовую ловушку, и Рут шла в неё, понимая, что выбраться будет в разы сложнее - ну и чёрт с ним, с освобождением из такой ловушки.

Тем более, не одна одна влипала, как паук в каплю янтаря - достаточно было коротко взгляда из-под ресниц, брошенного на беловолосого, чтобы ощутить схожесть их переживаний. Подумалось: на огне этой страсти можно не то, что стейки жарить, а целого быка на вертеле запечь. Но жар желаний, пожалуй, стоило тратить более эффективно. Например на то, чтобы поддаваться своим инстинктам. О да, у Рут это отлично получалось по жизни, но не в такой сфере. Тем не менее, она абсолютно неосознанно повернулась самым выгодным образом, выгнулась именно так, как было необходимо для того, чтобы глаза Глейзвуда обворожительно потемнели. И это заводило похлеще любых грязных словечек, стоило заметить.

Во всяком случае, как только Глейзвуд сорвался с места в ванную, - Рут надеялась, что он и тут проявит свою выдержку, поэтому просто вымоет руки, а не заставит стейки остыть в ожидании, - она шумно выдохнула и переступила с ноги на ногу: пусть ей ремень и не жал, но дискомфорт в теле нарастал прямо пропорционально тому, как долго Глейзвуд находился на расстоянии меньше полукилометра от Торрегроссы. Странно. Непривычно. Маняще. Так остро, что можно порезаться. Так сладко, что хочется утонуть.

- Мне так... похуй, будет ли у правительства инфаркт, mio caro uomo, - легкомысленно поведя оголённым плечом, Рут обворожительно улыбнулась своему гостю и выложила второй готовый стейк на тарелку. - Знаешь ли, магия крови способна подчинить кого-угодно. И чем сильнее я стану, - читай, чем больше знаний получу и смогу применять, - тем большее количество людей смогу контролировать. Даже из правительства... - хищный оскал промелькнул всего на миг, после чего ведьма плеснула на сковороду, прямо к маслу и розмарину, щедрую порцию вина и отставила бутылку в сторону.

Всё ещё хотелось играть. Всё ещё хотелось проверять прочность нервов Глейзвуда. О том, что он может обидеть или как-то навредить, Рут даже не думала - во-первых, вряд ли станет, во-вторых, совсем не факт, что сможет. Поэтому и перечить самой себе она не стала, да и не умела в это мудрёное искусство. Отставив бутылку и дождавшись, когда беловолосый закончит расставлять тарелки, чтобы закурить, подошла к подоконнику, который облюбовал для себя Арон, резким движением выбросила вперёд руку и впечатала ладонь в оконную раму позади и чуть сбоку от головы гостя.

- Окно забыл открыть, - мурлыкнула она, касаясь улыбающимися губами уха Глейзвуда и запросто прижимаясь практически обнажённым телом к его боку. - Не люблю, когда в доме воняет табаком, им должно пахнуть, - тонкие пальцы сжались на ручке окна, дёрнули, открывая его на режим проветривания. - Авось не замёрзнем, да?

Адресовав Арону до крайности лукавый, почти что яростный взгляд, ведьма скользнула щекой по его щеке, мазнула по губам своими, но не с целью поцеловать, а всего лишь отнимая сигарету. Перехватив крепкую ладонь с зажатой в ней зажигалкой, Рут провела пальцем по колёсику, высекая искру и подкуривая, но ни на миг не оторвала взгляда от глаз цвета абсента.

- Почти готово, la mia anima, - наберись терпения, ты в нём мастер, как я погляжу, - насмешка без толики таковой, лукавство, преисполненное серьёзности - Рут выгнула губы, не уставая улыбаться, и вернулась к плите.

Вино как раз начало неспешно бурлить, кухня наполнилась ароматами горячей виноградной крови, оттенка слив, спирта и раскалённого, чуть поджаренного розмарина. Встав на полупальцы, ведьма сняла с полки подставку со специями. Чёрный перец, вручную крупно смолотый в ступке. Коричневый сахар, чтобы вино взялось глазурью. Три звезды бадьяна созвездием грехопадения. И, наконец, истекающие кипящими соками стейки, по кромке тёмные, светлеющие к центру, волокна один к одному.

Вино брызнуло, проложив поперёк поджарого смуглого живота дорожку темнеющих капель. Торрегроссу такое не могло смутить - чистой готовки не бывает, как и безопасной магии, как и медиков, руки которых ни разу не касались крови. Сполоснув руку в раковине, она вновь подняла взгляд на Глейзвуда, неспешно проводя ладонью по животу, оставляя на коже алмазный блеск воды.

- А тебя-то что потянуло в медицину, А-рон? - имя гостя само собой получилось по слогам, на выдохе, почти как молитва, если, конечно, люди молятся выходцам из Преисподней. - И что из напитков предпочитаешь к мясу? Есть чай. Кофе. Гранатовый сок. Сливки.

Краем глаза Рут улавливала все эти сервировочные телодвижения Глейзвуда и, если начистоту, диву давалась: гляди ж ты, один из этих простых мешков из мяса с грудой костей да ведром крови, без каких-либо намёков на нечто магическое, а всё равно многое может. И у операционного стола блистал, и на вечеринке имбецилов показал себя, и машину вёл уверенно, и её, ведьму, успешно удивлял раз за разом, и даже сервировать стол умел. Не человек - сундук с сокровищами, ей-богу! Впрочем, ей-ли, воспитанной весьма расистски настроенным отцом, судить о людях? Странно даже, что эта простая мысль не приходила в кудрявую голову, хотя, конечно, такой задачи и не стояло никогда - понять хотя бы одного человека, присмотреться к нему получше, рассмотреть то, из-за чего все эти коучи чуть ли не на каждом углу орут про индивидуальность и уникальность каждого.

Тем не менее, толика высокомерия из чёрных глаз так и не пропала. Заслуженная. Выслуженная. Потому что пусть Арон и умел многое, но вряд ли смог бы противостоять чарам крови. Это не делало его менее привлекательным, - да-да, - в глазах Торрегроссы, но не давало относиться без доли снисходительности.

- Bravo ragazzo, - шепнула ведьма в плотно сжатые губы, отнимая из них сигарету.

Наверное, кто другой на месте Глейзвуда уже начал бы беситься, тянуть яростно подрагивающие пальцы к горлу Рут с чётким намерением придушить наглую ведьму. Но Арон почему-то терпел. Ведьме и вправду было интересно, почему он выносит все её выходки, хотя даже на работе с ней старались контактировать поменьше и, желательно, только по делу, ну, если не брать в расчёт начальницу - не менее чокнутую ведьму, которой всё это было безразлично, а на безрассудства Торрегроссы она, с высота опыта, смотрела сквозь пальцы.

Под упругие звуки ритм-секции очередного трека тело само двигалось, почти как в танце. Глейзвуд, будь он не ладен, поселил в голове не только упоительную лёгкость вместе с толикой страстного адского пламени, но и обострённое чувство ритма. Рут никогда не танцевала на кухне, взирала с недоумением на сцены в сериалах, где героини умудрялись петь и плясать в процессе готовки. Нет, как и полагается итальянке, пела ведьма хорошо, но редко - зачем? Она научилась этому, как и желал отец, но что дальше? Он бы первый вышел из своей могилы, если всё же умер, чтобы собственноручно придушить дочурку, коль та выбрала бы себе путь певички. Если выстраивать иерархию старшего Торрегроссы в порядке роста неприязни, то всякого рода артисты находились там на несколько пунктов ниже простых людей, где-то между чиновниками и охотниками, а Рут не могла вспомнить, кого папенька презирал больше, чем охотников, называя их предательским отродьем, la feccia della società и желая им morire in agonia in un bidone della spazzatura.

- Моя уверенность основана на простейшем расчёте, mio caro, - Рут кокетливо пожала плечами и, не снимая с лица невинной улыбки, ткнула узким ножом в стейк, прорезая корочку, чтобы при тушении мясо сполна напиталось вкусами вина и специй. - А красиво или нет - это не то, что меня волнует, впрочем, если тебе это нравится...

И расхохоталась, прекрасно улавливая то, насколько Глейзвуду некомфортно наблюдать за практически обнажённым женским телом. Тем не менее, выдержка у него и вправду оказалась выдающейся. Ни словом, ни жестом не показывал, что что-то не так. Молодец, Хороший Цербер. Правда, слегка задумчивый, но Рут, задав вопрос о напитках, терпеливо молчала, размазывая по животу воду.

- Щарбат? - всё же переспросила она и, дёрнув головой, указала подбородком на двухкамерный холодильник матово чёрного цвета. - Есть вода. Хочешь - из-под крана, не отказывай себе в микробах, душа моя, хочешь - из холодильника, там, кажется, ещё пара бутылок Mountain Valley оставалась. Ты настолько трезвенник, что даже чай и кофе не пьёшь? - не удержавшись, Рут всё же задала вопрос, поднимая взгляд от собственного живота на Глейзвуда, который успел подойти вплотную.

Под его пальцами хотелось потягиваться и мурлыкать, уподобляясь большой кошке, но ведьма позволила себе только чуть прищуриться, когда крепкие руки усадили её на столешницу. Привычная пелена здорового безумия на миг сгустилась чуть больше: ему бы пошло быть колдуном, если бы только жизнь сложилась иначе, они вдвоём могли бы покорить себе весь этот чёртов мир, погрязший во лжи Маскарада. Того самого Маскарада, которым не обманывались проницательные люди, такие, как беловолосый засранец, стоящий перед Торрегроссой и касающийся её кожи салфеток так мягко, словно бы она была не живым человеком, а хрупкой вазой древней династии.

- Значит... - Рут почти задохнулась, когда тепло чужой руки коснулось чувствительной кожи около пупка через тонкий хлопок. - Значит, ты попросту ищешь власти? Да уж, - ведьма коротко рассмеялась, запрокидывая голову так резко, что кудри хлестнули её по спине. - В нас куда больше общего, чем я думала, mio caro, и не могу сказать, что мне это не нравится, - пальцы чуть подрагивали под бережными прикосновениями, но Торрегросса не пошевелилась, не отнимала ладони, но и не тянулась за чем-либо большим. - Зачем тебе эта власть? - почти беззвучно шепнула она, глядя в абсент манящих глаз, почти что коснулась губ своими и... - Accidenti! - стыдно признаться, но ведьма не заметила начало движения Глейзвуда, и это внезапное парение над землёй застало её врасплох, пусть и на долю секунды.

Смуглые ноги сжали бёдра Арона, сплелись лодыжками позади его спины, и Рут уже была готова послать к чёрту этот ужин со стейками, - чувствовала же не меньшее желание беловолосого, пусть и скрытое штанами! - когда ягодицы опустились на стул у обеденного стола. Разочарование удалось скрыть, тем более, что чёртов Арон повернулся спиной, разбираясь со стейками. Но ведьмы недаром отождествлялись с кошками - злопамятность и мстительность были примерно одинаковы что у одних, что у других. Но гадить в ботинки, - то бишь, мелко пакостить, - казалось Торрегроссе слишком... скучным. Так что она мило улыбнулась, стоило Глейзвуду подойти ко столу и поставить тарелки с мясом на деревянную поверхность.

- Grazie, но не нужно, у меня под стейк своё питьё, - в улыбке Рут, мгновение назад способной обмануть любого охотника на ведьм своей невинностью, прорезалось нечто хищное. - Тебе не предлагаю, возьми себе воды, верхняя полка холодильника, зелёная бутылка, - тонкий палец с аккуратным, как и полагалось медику, маникюром лениво провёл черту в воздухе.

Ей, ведьме, была подвластна любая кровь. Даже прошедшая термообработку. Пока химический состав близок к составу крови, это - её стихия. Соки, стекшие со стейка и те, что оставались в толще мяса, поднялись в воздух, принимая вид сферы. Кровь и вино - идеальная смесь, лучший вариант глинтвейна по мнению Рут. Сфера зависла над бокалом у раковины и пролилась в него подобием багряного дождя.

- Не мог бы ты передать мне бокал, amore mio? - Торрегросса томно потянулась, ничуть не смущаясь того, что бельё и без этого почти ничего не скрывало. - За знакомство? Или левой, не чокаясь, за погибель? - перехватив тонкую ножку бокала, ведьма протянула руку к Арону, занявшему место рядом, звон хрусталя отразился от стен, на короткий миг оглушая, и Рут добавила цвета своим губами, сделав глоток пряного, острого напитка. - Что же, buon appetito a te, Арон, будь моим гостем и раздели со мной пищу, и не бойся - она не отравлена, - лёгким движением руки ведьма собрала кудри на одну сторону, чтобы не мешали, потёрла кончик носа костяшкой пальца и взялась за приборы так, как бралась за скальпель. - И как тебе мясо? - невинный вопрос сопровождался лёгким, почти незаметным прикосновением ступни, затянутой в чулок, к голени Глейзвуда.

Рут умела мстить, и предпочитала делать это красиво.