Совсем не так Джас себе представлял празднование Нового Года. В его мечтах ему удалось уговорить Келишковского на совместное празднование, они объелись вкусного, выпили разрешённую порцию пива и насладились снегопадом. В имеющейся реальности всю неделю с хвостиком Марти завис между небом и землёй, не реагируя ни на что. Так ему, Джасперу, передавали. Потому что к Скифу не пускали, разворачивали когда на пороге отделения, когда - уже в дверях палаты, а в последние два дня не пускали даже на порог госпиталя, апеллируя к отсутствию у военного то одной, то другой важной бумажки.

Но ничего, Бриз не привык сдаваться. Поэтому сам переход дветыщитринадцатого в такой же две тысячи, но уже четырнадцатый, он провёл, бегая по всем корпусам базы. Пришлось в сжатые сроки осваивать приём lizatto, благо, умоляющий взгляд в глаза давно был отрепетирован, так что артиллерия работала изо всех орудий. Чтобы он, Джас, бросил своего напарника в сложной ситуации? Да ни за что! И без того, чёрт возьми, умудрился его подвести, раз Марти вообще так сильно пострадал, впал в кому и, говорят, это ещё даже не предел того дерьма, что свалилось на старшего...

- Так, - Джас бедром оттёр охранника госпиталя, после чего вывалил на стойку немолодой уже администраторши кипу бумаг, бумажечек и бумажищ. - Смотрите: увольнительная - есть, разрешение на посещение - есть, подтверждение, что мы были напарниками - есть, разрешение, заверенное полковником - есть, результаты последнего медосмотра - есть, результаты беседы с психиатром - есть. Теперь я могу пройти в палату к Келишковскому?

- Молодой человек, - администраторша, казалось, повидала в жизни столько дерьма вне калоприёмников, что ничему уже не удивлялась и ничему не радовалась, - Вы ещё кое о чём забыли.

- Вы мне сами в прошлые разы называли эти документы! - казалось, в глазах женщины бушевало адское пламя наслаждения чужими страданиями.

- Бахилы. Вы забыли про бахилы. В этих ваших форменных... ботинках, - было заметно, что она едва не выговорила "говнодавах", - я Вас не пущу.

- Ха! - Бриз не смог скрыть торжествующего оскала, выдёргивая из нагрудного кармана формы аккуратно сложенный синий свёрточек с бахилами. - Сразу скажу: одноразовый халат у меня тоже с собой, в подсумке, как и шапочка, и даже стерильные перчатки. Так, может, Вы наконец-то признаетесь, в какой палате я могу найти лейтенанта Келишковского?

Хотя на шее Джаспера висел блокатор, воздух госпиталя ему всё равно не нравился до противных мурашек вдоль позвоночника. Слишком многие здесь умирали, пропитывая смесь кислорода, азота и инертных газов взвесью запахов мёртвых тел. Слишком многие окончательно сошли с ума, добавляя к этому безрадостному коктейлю амбре нечистот, немытых тел, высохших на подбородке слюней. Медикаментозная горечь не привносила в получившуюся вонь ничего хорошего, но Лаво даже не морщился: во-первых, нюхал и похуже, во-вторых, он тут не для того, чтобы высказать своё фе здешней атмосфере.

Однотипные коридоры. Одинаковые двери палат, какие-то чуть приоткрыты, какие-то заперты совсем. Немудрено, что Джаспер умудрился заблудиться! С этажа, где все двери были точно заперты и оборудованы окошками для подачи еды без контакта, его вывела медсестричка с успевшими уже остекленеть глазами. Жуткое, кстати, оказалось зрелище - смотреть на молодую, полную жизни девушку, но видеть в её глазах тени чужого безумия, заразившие её, пропитавшие насквозь так, что можно было бы выжать, если б только знать способ. Но она свою задачу выполнила - указала Джасперу путь, так и не отреагировав на благодарность. Ладно. Он тут не за этим.

Его отчётливо ломало каждый день, когда не было даже возможности увидеться с Марти. Да, он, Лаво, полнейший идиот, раз позволил самому себе влюбиться в сослуживца, ещё и старшего по званию, ещё и точно натурала до мозга костей и последнего атома. Но разве сердце слушает приказы? К тому же, Джасперу хватало и дружбы, пропитанной тем доверием, которое только росло после каждого совместного задания. А что будет теперь? Раз Марти очнулся, ему стало лучше, да? В части никто не собирался отвечать ему на вопросы, ни на один из доброй пары сотен, и это наводило на не самые весёлые мысли. Может, Скифа переведут на "кабинетную" службу? Если он сильно пострадал, это же не значит, что его совсем отстранят от службы, так? Он знает больше, чем половина этих идиотов с красивыми лычками на погонах! Его знания наверняка будут полезны как для новобранцев, так и для бывалых солдат. Значит, у него, Джаспера, будет возможность видеться с Марти, правильно?

- Эй! - знакомый до боли в предсердиях силуэт показался в другом конце коридора. - Эй, Марти! То есть, лейтенант Скиф! - Джас ускорил шаг, привычно открыто улыбаясь своему старшему напарнику.

Только в уголках губ залегли едва заметные морщинки горечи от того, как сейчас выглядел Скиф. Прежде осанистый, вытянутый, как струна, крепкий, сейчас он походил на тень собственной тени. Костыли, гипс, ссадины, сутулые плечи, чуть опущенная голова. Единственное, что связывало этого человека с тем, которого знал Джас, - глаза, точнее, взгляд. Всё такой же непримиримый, горящий, пусть сейчас это и не так было заметно.

- Только смог пробиться к тебе, - остановившись рядом с Марти, Лаво прищурился в ещё более широкой улыбке, взъерошивая свои и без того лохматые волосы, потянулся было ко старшему, но позволил себе лишь едва ощутимое прикосновение к его плечу. - Не против, если я составлю тебе компанию в палате? - щеняче-придурковатое выражение лица на миг блеснуло солдатской сталью, когда Бриз бросил взгляд на медиков, собиравшихся было забрать Келишковского поскорее. - Идём, я тебе пива принёс, правда, "нулёвку", потому что алкоголь тут запрещён. Но на вкус почти такое же, чесслово!

На самом деле, хотелось выть. Кататься по полу, уподобляясь капризному ребёнку, сучить ногами и орать: "Верните-верните-верните всё, как было раньше!". Но как раньше не будет, это было видно невооружённым взглядом. И было ещё кое-что - запах Марти изменился, что Джас, как маг воздуха, чувствовал отчётливо. Что-то исчезло. Что-то важное, фундаментальное.

Но ради лейтенанта, ради всего, что их раньше связывало, Джас сохранял на лице улыбку. И даже привычно идиотски подмигнул, звякнув объёмистой сумкой.

- И пожрать тебе принёс, нормальной еды, а не этой больничной. Да не бойся, не я готовил, попросил девчонок в столовой, доплатил - собрали тебе королевскую трапезу! - Лаво сам потянул ручку двери, на которой значилась цифра "26", пропустил старшего вперёд и, только  оказавшись за его спиной, позволил себе на миг пригасить улыбку, выражая лицом всю горечь, скопившую в нём, как в соке сорванного одуванчика.

Улыбка Джаса стала куда более искренней, как только Скиф его заметил. Та усталость, которая чувствовала в теле напарника, куда-то выветрилась, словно бы маг самолично колданул тут какой-нибудь сквознячок, способный унести с собой все печали и тревоги. Мартин снова стал собой, пусть на нём был гипс, пусть его ладони сжимали не приклад винтовки и даже не торец планшетки с картами или заданиями, а костыли. Лаво с трудом проглотил застрявший где-то в глотке колючий комок - любить безответно само по себе не сахар, а уж если при этом не иметь возможности помочь объекту своих чувств... Ощущение бесполезности Джаспер, кажется, начинал ненавидеть всей душой, всем сердцем.

- Слушай, я б мог тут и кирпичика на кирпичике не оставить, но зачем поднимать лишний шум, если можно сдать пару квестов и попасть к тебе легально? - фыркнул он, не в силах пропустить возможность отшутиться. - Да и, знаешь же, солдат ребёнка не обидит. Ну, пройду я заслон из пожилых охранников, так у них обострение подагры случится, мне потом стыдно будет! - возмущение старшего по поводу безалкогольного пива навевали совсем иные воспоминания.

Примерно так же Скиф бубнил, когда их вызвали на разминирование, чтобы поддержать сапёров прикрытием от возможных противников, а вместо мин там обнаружились учебные муляжи гранат. Розовые, чёрт возьми, муляжи. И когда на очередной День Рождения напарника Джас притащил ему торт, самый настоящий огромный торт, который вообще считался в кондитерской свадебным, но зато четырёхъярусного кремового чудища хватило на весь отряд, чтобы никто не остался голодным.

- Ты ж наверняка щас на препаратах, поэтому нулёвка - самый безопасный вариант, - попытался было оправдаться Джас, но махнул рукой, как только заметил, что возмущение Келишковского куда меньше, чем его же радость.

Палата оказалась небольшой и не шибко уютной. Даже в их казармах было как-то приятнее. С другой стороны, да, казармы были созданы для жизни бойцов, а вот больничная палата - для лечения, наблюдения, иногда даже умирания, но не для жизни. Возможно, стоило бы попросить Скифа ненадолго выйти, а потом открыть окно и, пользуясь ограниченными, но всё же силами, выдуть отсюда все больничные запахи? А если немного больше напрячься, то можно и найти воздушный поток, идущий откуда-нибудь из лесов, направить его сюда и хоть как-то урегулировать стерильную атмосферу вкусными ароматами...

- Так это когда было, старичок! - беззлобно поддел Скифа маг, усаживаясь напротив него и наблюдая за манипуляциями с костылями и гипсом не без сочувствия во взгляде. - Мир не стоит на месте, сейчас нулёвка куда более удобоваримая, попробуй! - Марти попробовал и, судя по отсутствию возмущений, остался плюс-минус довольным, даже для шуток. - Один-один, Скиф, подъёб засчитан, - Джас усмехнулся, пшикая ключом пивной банки и делая первый, самый сладкий глоток пусть безалкогольного, но ячменного напитка. - Но, кстати, тебе ж тогда было лет эдак восемнадцать, значит, мне было лет восемь, я уже под стол не пролезал! Рад, что стал для тебя приятным сюрпризом, - сразу смягчился он и улыбкой, и голосом. - Я, понимаешь, сразу хотел примчаться, мне не говорили, что с тобой конкретно случилось, кажется, я полковника Винса так задрал, что он начал успокоительное пить... Но теперь я тут, и буду приходить так часто, как только возможно. А по поводу вилок - у меня с собой пластиковые, а ты уж точно не псих, так что, - продолжил маг, разворачивая свёртки и контейнеры, - ешь спокойно и не парься на тему манер. Не передо мной же тебе красоваться столовым этикетом!

Их уединение нарушили максимально беспардонным образом, но... Джаспер даже разозлиться не смог. Замер, как статуя, в кресле, пока потрёпанного вида старик что-то бормотал по поводу Марии. Это выглядело жутко. Это - контраст внешне здорового человека, но потерявшего львиную долю своей памяти, а, значит, и личности. Обрубок души, заключённый в целом теле. Взгляд невольно потянулся к Марти - нет, кажется, он был в порядке. То есть, совсем не в порядке, но он точно был собой, пусть и без чего-то, что Джас с трудом мог сформулировать, - в конце концов, о способностях охотников-ведьмаков он знал только поверхностно, - но что точно не являлось большой частью личности старшего.

На санитара Лаво не поднял взгляд, только на миг повернулся, когда старика всё же увели, и едва слышно вздохнул. Марти смеялся - да, ситуация, наверное, действительно была забавно. Надо же, пришёл какой-то псих, почуяв запах домашней еды, начал звать свою, видимо, жену, или дочь, или кухарку, например. Забавно, но уголки губ Джаса печально опустились. Потому что пусть Скиф и смеялся, - а это, по мнению самого Бриза свидетельствовало о крепком душевном здоровье, - было грустно и больно видеть, насколько хрупка вся эта внутренняя начинка человека, эта его мифическая душа.

- Я... слушай, - Лаво запнулся, когда дыхание перехватило от очередной порции больничных запахов. - Мне тоже отсыпали еды от щедрот кухонных, я, наверное, сбегаю, передам с санитаром это старичку. Ну, эй, не смотри на меня так! - поймав на себе нечитаемый взгляд Келишковского, Джаспер слегка напряжённо рассмеялся. - Меньше съем - стройнее буду, авось налажу личную жизнь! А у старика этого и радостей особых в жизни не осталось, так хоть порадуется вкусной еде. Пять минут - и я вернусь.

Не дожидаясь возможных протестов, - кто знает, какие тут порядки заведены, - Джас пулей выскочил за дверь, сжимая в руках замотанные в фольгу сэндвичи с тунцом и коробочку с сырно-макаронной запеканкой. Плечистый санитар ещё не успел затолкать старика в его палату и свалить восвояси, обрекая Бриза на бесконечное блуждание в больничном лабиринте, более того - парень даже не вздрогнул, когда Лаво отчеканил подошвами тяжёлых ботинок остановку.

- М? - только и проронил санитар, аккуратно, в неотвратимой бережностью заводя старика в двери палаты.

- Это... - почему-то робость, обычно не свойственная Джасперу, именно сейчас решила проявить себя, не давая внятно сформулировать мысли, но его умело подтолкнули.

- Пусти же меня! - взвился старик, пытаясь упорхнуть из крепкой хватки санитара. - Мария! Мария, почему они не пускают меня к тебе?! Дайте мне увидеть мою Марию!

- Да угомонись ты, Роберт, Марии давно нет в...

- Вот, - оторвав взгляд от беснующегося старика, Лаво протянул свёрток и контейнер санитару. - Это сэндвичи и макароны с сыром. Мария передала.

Услышав имя из чужих уст, старик разом затих, только жадно смотрел на свёртки, перекочевавшие в ладони санитара. Тот же, казалось, сомневался, стоит ли их принимать, переводил взгляд то на Джаспера, то на блестящую фольгу. Но, наконец, со вздохом сдался, принимая порыв чужого сочувствия.

- И на кой чёрт оно вам надо, а? Лезете, лезете, а ему и жить-то уже недолго осталось, - проворчал он.

- Зато хоть вкусно будет напоследок, - Джас неловко кивнул и быстрым шагом вернулся в палату ко Скифу, надеясь, что тот не видел и не слышал этого всего.

Почему-то именно перед Марти, с которым они были напарниками и доверяли друг другу едва ли не больше, чем кому-либо вообще в мире, было стыдно показывать эту свою мягкотелую, сочувствующую сторону.

- Я тут, - тихо сообщил маг, закрывая за собой дверь и проходя к креслу. - Ну, что, доволен трапезой? Расскажи хоть, что у тебя по здоровью, ну, ногу-то я вижу, но вряд ли у нас все о тебе молчат только из-за перелома, так ведь?

Наверное, Джас был плохим солдатом, пусть и дослужился до лейтенанта. Он не единожды задумывался о том, что не особо похож на типичного такого, классического служивого. У него нет ни единого ПТСР, ни единой контузии, он не считал себя спасителем человечества и не чувствовал себя вправе судить чужие жизни.

Зато сострадания в нём всегда было столько, что хоть ведром вычёрпывай. Это нередко и мешало, ведь Лаво вполне мог пусть не оправдать, но понять любого из противников, которых назначало руководство. Разумеется, он всегда выполнял задания: закрывал щитами сослуживцев, обезоруживал врагов, сковывал из цепями ветра, даже стрелял несколько раз. Но никогда не упивался этим, не считал происходящее праведной местью, а противников - жуткими тварями, которые достойны только уничтожения. Отчаявшиеся - да. Нашедшие выход для себя в жестокости - да. Но не злые сами по себе.

Мартину никогда не нравилось это в маге, Джас знал, не единожды слышал об этом от самого Скифа, но каждый раз просто улыбался и пожимал плечами: он был таковым, это стоило просто принять, смириться. Сложно заставить ветер дуть в другую сторону - так и Джаса было сложно как-либо переделать, даже если это было необходимо для общего блага, общего дела и вообще благополучия.

- Ешь давай, пока не остыло, - в интонациях Джаспера чётко угадывалась ворчливая забота, скорее присущая старшему по возрасту. Он взялся за коробочку с салатом, открыл и поставил перед Келишковским, чтобы тот не забыл о сбалансированном питании. - Знаешь... - Бриз задумчиво прикусил нижнюю губу, глядя примерно в ту же точку, что и Марти. - Я не понимаю, почему они тебя отстранили, - наконец признался он, пощипывая пальцами кончик носа, который успел покраснеть. - Даже если ты не сразу вернёшься физическую форму, твои знания всё равно ж бесценны! Как стратег, ты почти гениален, я помню твои планы некоторых заданий, и они всегда срабатывали.

Это действительно было самым непонятным моментом, если не считать, конечно, причины провала миссии и таких травм Келишковского. Этого Джас тоже не понимал. Напарник был охотником. Ведьмаком, природа которого заключалась в охоте на различных существ нечеловеческой природы. Марти всегда был сильным, быстрым, ловким, из любой заварушки в процессе операций выходил практически невредимым. Что же случилось тогда?

Кажется, полковника в отставке тоже всё это интересовало. Лаво рассеянно стянул лист салата из контейнера и хрустнул им, наблюдая за Марти. Его он знал лучше, чем самого себя. Не сталкерил, конечно, но пользовался тем, что напарники должны много времени проводить вместе. Изучал привычки и повадки, запоминал интонации, жесты и мимику. Прекрасно помнил, что перед тем, как сказать что-то неприятное, Келишковский трёт левую бровь, а если хочет похвалить, то сперва хмурится, потом хлопает по плечу, сжимает его ладонью - и только тогда говорит похвалу. Знал, какой чай старший предпочитал с утра, а какой - вечером. Знал, сколько ложек сахара класть в его кофе после операции, и что для бодрости он пил кофе без сахара. Знал прохладное отношение своего напарника к большинству морепродуктов и мясных изделий. Знал и его пристрастия, слабости, поэтому и попросил девчонок в столовой добавить в пасту побольше сыра, а в салаты - кукурузу.

Но тот Мартин, который сейчас сидел перед Джаспером, чем-то неуловимо отличался от того, которого две недели назад увезли в госпиталь. Та самая крохотная деталь, которой так отчаянно не хватало и которую Лаво не мог опознать. Всё же он был просто магом воздушной стихии, а не ясновидящим и не парапсихологом, способным видеть вглубь сути каждого живого существа.

- Две недели назад... - Джас подобрался на кресле, подтянул колени к груди, поставив рифлёные подошвы ботинок, обёрнутые бахилами, на самый край сидения. - Это была одна из рядовых операций, - начал он с самого начала, чтобы не запутаться. - Наш отряд должен был освободить заложников. Мы взяли твой план, привычный: отряд делится на две подгруппы, одна отвлекает на себя внимание основной части противника, вторая, - в том числе мы с тобой, - занимается освобождением заложников, - картины той операции вспыхивали перед глазами, в носоглотке появился вкусный запах влажной извести, а глаза зачесались, стоило только вспомнить обилие пыли в том заброшенном театре. - Лайнек, Картер и Бассетт вызвали на себя огонь террористов, я закрыл заложников щитом, ты принялся освобождать их. После чего последовал приказ вывести основную часть людей из здания и проверить другие помещения театра, так как примоген сбежала. Мы разделились - Картер и Бассетт повели людей к выходу, мы с тобой пошли проверять гримёрки...

Да, Джас прекрасно это помнил. Помнил, как противно чавкали под ногами какие-то размокшие тряпки и картонки. Как в наушнике потрескивали короткими фразами голоса сослуживцев, помогающих освобождённым заложникам перебраться через разрушенные лестничные пролёты. Как он сам, Бриз, быстро шёл по одному из коридоров, докладываясь Скифу: "Гримёрка хореографа... Чисто. Гримёрка примы... Чисто. Сортир... Чисто. Воняет". И как вдруг...

- ...твой сигнал шёл с сильными помехами, - неспешно продолжал Лаво. - Связь вдруг совсем прервалась, но ещё до того, как я решил нарушить маршрут и пойти к тебе, ты снова появился в канале. Велел пиздецки быстро выводить людей и уходить самим, потому что... - маг развёл руками, - дальше связь опять начала сильно обрываться, я разобрал только что-то про засаду и чёртовых тварей.

Всё тогда завертелось реально быстро. Джас отлично знал старшего, поэтому, почуяв в его голосе нотки не то, чтобы паники, но близкого к тому состояния, поспешно свернул свои поиски и рванул обратно, к лестнице, через которую можно было выбраться если не к выходу, то к одному из балконов, а там уже спрыгнуть, благо, создание себе на месте приземления воздушной подушки занимало меньше секунды. Здание содрогнулось, как только маг ступил на первые ступеньки.

- Начали сыпаться межэтажные перекрытия, - Джаспер встал с кресла и, подойдя к окну, приоткрыл его, чтобы закурить. - Я закрыл людей от обломков куполом, но до тебя не мог дотянуться - ты был ещё где-то в коридорах, и связь совсем пропала, даже с координаторами. Потом, - щёлкнув зажигалкой, Лаво неуловимо шевельнул пальцами, заставляя тонкий поток воздуха подхватывать весь сигаретный дым и выносить точно в оконную щель, не оставляя и следов запаха, - потом я пошёл тебя искать. Сам снял блокатор, - потом пришлось шесть, ШЕСТЬ рапортов писать! - чтобы можно было поднимать стены и всё это дерьмо плетями, но тебя не нашёл. Потом меня отозвали, сказали, что тебя уже нашли и, вот, отправили в госпиталь.

Закончив рассказ, Джаспер вопросительно уставился на старшего, затягиваясь куревом. Вопросов после этой операции осталось куда больше, чем можно было дать ответов.

- Ты совсем не помнишь, что случилось? - настойчиво спросил он. - Не помнишь, почему сказал нам убираться? Не помнишь, откуда узнал про... взрыв? Или что это вообще было? Ты тогда напал на след этой примогена Красных, да? Это она всё устроила?

Сюр. Просто чёртов грёбанный сюр. Джас рассказывал своему напарнику, своему бессменному командиру операцию, которую тот, да, мог забыть из-за травм. Если его завалило руинами, то могла пострадать голова, могла случиться такого рода амнезия - все эти две недели, пока к Марти не пускали, Лаво изучал кучу литературы, задалбывал бесконечной чередой вопросов полевых врачей.

Да, Келишковский мог пострадать.
Да, принадлежность к ведьмакам-охотникам не гарантирует неуязвимости.
Да, ни у кого из них не было справки о десяти печатей, в которой было бы сказано, что с её держателем всё и всегда будет хорошо.
Да, если ударился головой, то может быть амнезия. Кратковременная, но крепкая.

Но в случае амнезии Марти забыл бы куда больше, того же Джаспера забыл бы. И пусть маг был рад видеть в глазах напарника узнавание, даже радость, пусть и тщательно замаскированную, но чем дальше он вёл рассказ о последнем задании, тем сильнее становилось ощущение нереальности происходящего. Потому что в глазах старшего Лаво видел только бесконечное удивление, какую-то иррациональную злость и целую тонну отборного отчаяния.

Абсурд.

Чтобы Келишковский не знал, что такое купол и барьер? Пусть Марти не был магом, как таковым, но Бриз именно у него научился некоторым приёмам, именно Марти помог улучшить некоторые из чар, именно он терпеливо слушал теоретические выкладки Лаво, указывал на их недостатки и помогал их устранить. И купол в том виде, в котором теперь колдовал его Джас, появился именно благодаря Келишковскому.

Чушь.

Недоверие между ними прошло ещё несколько лет назад, во время самой первой совместной операции. Джас до сих пор прекрасно помнил, как внутри что-то жалобно ёкнуло и сломалось, выпуская наружу чёртовых бабочек влюблённости, когда Марти сам ввёл код его блокатора и случайно коснулся ладонью крохотного клочка голой кожи между рукавом формы и перчаткой. Тогда - да, тогда Скиф, ещё лейтенант, не доверял магу. Джас и сам знал, что был не лучшим вариантом в качестве напарника, потому что всегда был своевольный, и это отпугивало бравых, дисциплинированных военных до того, как они успевали осознать наличие у Джаспера тормозов, здравого смысла и желания спасти как можно больше, желательно, конечно, вообще всех. Но с тех пор минуло столько лет, столько воды утекло, столько раз они прикрывали спины друг друга; Марти рявкал на полевого врача, который не хотел диагностировать у Джаса ангину; Джас выпрашивал у "верхов" лишний увольнительный, чтобы сбегать в город и купить для старшего какую-нибудь интересную книгу, или пикантный журнал, или просто овощную смесь с крохотными кукурузными початками. Они знали друг о друге больше, чем кто-либо. И недоверию не было места.

Тем страшнее было сейчас видеть его в пронзительно льдистых глазах напротив. Джас слушал нервные, злые вопросы старшего - и молча жевал язык. Потому что хотелось вскочить, встряхнуть Келишковского за плечи, выдать парочку животворящих пощёчин, но что-то подсказывало, что не поможет. Джас просто молчал, не моргая, смотрел на человека, который был ему в последние годы дороже всех на свете вообще - и не узнавал. Марти не может сомневаться в себе. Марти не может сомневаться в нём, в Лаво. Марти не может так беспомощно горбиться, уставившись в пространство пустым взглядом. Марти не может так злиться, чтобы было слышно скрежет зубов.

- Марти, я... я никогда не... - забормотал Джас срывающимся голосом, жалко заморгал, заламывая ставшие вдруг неудобными пальцы. - Я и не думал подвергать сомнению... Ты же здоров, эй! - это прозвучало уже как-то совсем жалобно, будто бы он умолял старшего подтвердить сказанное. - И ты не... Ох, сука блядская... - выдохнул наконец маг, зарылся пальцами в отросшие и оттого чуть вьющиеся на концах волосы, с силой потянул, почти что слыша, как выдёргиваются тонкие волосы.

Он ни черта не понимал. А не понимать Лаво не любил. Пусть и был всегда куда более легкомысленным, чем следовало бы при его профессии, но отличался дотошностью до такой степени, что некоторые называли его занудой и даже душнилой. Но Джас, - даром, что легко приспосабливался к переменам, - любил постоянство в некоторых фундаментальных вещах. Например, в Марти. Келишковский был тем самым оплотом постоянства, безопасности и понятности, который помогал сохранять рассудок после даже самых сложных операций.

Что же случилось теперь? Почему он задавал такие странные вопросы? Кто из них двоих сошёл с ума? Джас хотел бы поставить на себя, но чуял, что всё не решится так просто.

- Я никогда не сомневался в твоей вменяемости, и сейчас думаю, что сам сбрендил с этой больничной бюрократией, - почти неслышно выдохнул он, сжал подушечками пальцев переносицу - голова противно заныла, как будто кто-то потянул за леску нервных окончаний, горечь никотина уже практически не чувствовалась на языке.

Вопросов было даже слишком много, виски давило от невысказанных расспросов, подозрений, сомнений, которые Джас держал в себе - что-то подсказывало, что вываливать это всё на Марти сейчас не стоило. Дело было куда хуже, чем просто сломанная нога и просто вывихнутое плечо, приправленные парой десяткой ушибов да ссадин.

Маг просто молчал и дышал. Смотрел на своего бессменного напарника. Да плевать, что его отстранили - Джаспер никогда не откажется от Келишковского, и пошлёт куда подальше все тонкие намёки руководства на выбор нового напарника из числа охотников. Несмотря на то, что ему позволят в этот раз выбрать самостоятельно. Другие ему не нужны, ему бы этого. Вредного, нередко язвительного, чересчур серьёзного, закатывающего глаза на шутки Джаса так, что зрачки почти не видны. Надёжного, местами занудного, ответственного до оскомины. Но его, да.

- Эй, Марти... - Бриз безропотно принял объятия, хотя раньше выдал бы тысячу острот и шуток на тему того, что Марти сам инициировал тактильный контакт. Но сейчас было не до шуток - сердце затопило волной тоски и нежности, пальцы с силой сжались на тонкой ткани больничного костюма старшего. - Ты не старик, ладно? - говорить было сложно, в горле словно бы возился колючий морской ёж, даже дышалось с трудом, будто бы в лицо бил ледяной зимний ветер, отнимая возможность вдохнуть. - Я не могу пообещать разобраться, но обещаю, что постараюсь во всём разобраться, - сухие глаза запекло, веки нещадно зудели, но Лаво только прокусил внутреннюю сторону щеки: он всегда был эмоциональным, но если сейчас позволит себе дать слабину, то каким же другом он будет? - Ладно. Ладно, давай помогу тебе куртку накинуть, а то на улице прохладно, - лёгкий хлопок по здоровому плечу полковника, вымученная улыбка, изо всех сил старающаяся показаться искренней. - Самостоятельно пройдёшься или притащить тебе карету?