Если бы люди столько пили, в мире не существовало бы войн - все допились бы до ручки и некому было бы воевать! - Прописная истина, которую много кто усвоил в портовой таверне на острове Тарика. И, собственно, благодаря ей в мире происходили вещи гораздо более интересные, чем бесконечные сражения - к примеру, спустя девять месяцев после попойки рождались чудные, ни на кого из отцов непохожие, дети, подписывались бумаги о бракосочетании, прощались все долги, убивались враги, сочинялись серенады и поэмы, а также моряки соглашались на долгое плавание при условиях, имеющих мало общего с комфортным существованием как на земле, так и в море.
Таким образом, только ступив на заветную, желанную твердую землю, едва удержавшись от желания довольно распластался на песке, и больше не испытывая ни качки под ногами, ни необходимости скрывать свою схожесть с “испанским” происхождением, и собственную нечеловеческую природу, Дин попрощался с “Наутилусом”, рассчитывая, впрочем, возможно, вернутся туда спустя какое-то время, которое понадобится морякам для починки каравеллы в их какой-нибудь тайной гавани возле этих берегов. Дампир надеялся, что отведенного на раздолье времени ему хватит, дабы окончательно принять решение, продолжить ли путь на знакомом судне, или  выбрать дороги, лишенные необходимости морских приключений, сопроводить ли Джеки в ее плавании, или податься в поисках брата все же своим путем, не задерживаясь более нигде. Так или иначе, тем же вечером за него все решил алкоголь. Добротный ром, которым потчевали моряков на этих землях, в тавернах, где кроме крепких мужиков с разнообразного вида увечьями можно было встретить лишь пышногрудых, доступных женщин и бесцеремонно залетающих в окна ярких птиц, коих водилось множество на территории Гибралтара.
Удовлетворившись компанией премиленькой темнокожей женщины с ярким взглядом, Дингирмесс праздновал свое возвращение на бренную землю из морского путешествия и выпивал уже не одну бутылку…. Как он это помнил.

- Да не парься, друг, - бородатый бербер с живыми черными глазами хохотнул, слушая недоуменные вопросы Дина, и подытожил, - ты вовсе не первый, кто не помнит, как записался матросом на борт “Черной Каракатицы”.
Ошарашено кивнув, Дин оперся о бортик берберского судна и смотрел на удаляющийся берег да возвышающуюся над горизонтом гору Тарика, пытаясь вспомнить как вообще здесь оказался. В голове все еще шумело от выпитого накануне, во рту пересохло, от качки, в сумме с выпитым, немного мутило, в глазах периодически двоилось, но несмотря на это, ему хватило ума понять, что с загадочной англичанкой под именем Джека Гранта ему более не судьба увидится, как и сопроводить ее в путешествии или хотя бы вернутся обратно на сушу и попытаться отыскать Сина до конца плавания берберов.
Еще вчера, если ему не изменяло его сознания, он, связывая слова в предложения, насколько был на это способен, расспрашивал людей в таверне, не набирает ли людей в команду корабль со странным названием… как его… рыба какая-то или осьминог, бездна его раздери, никто не слышал? Подразумевая “Наутилус”, с которого только сошел на землю - ведь Дин знал, что капитан будет подыскивать замену моряку, что лишился ноги в сражении со Сциллой - дампир все перепутал. И не заподозрил никакого подвоха, когда среди вербовщиков на судно не увидел ни одного знакомого лица, а лишь темнокожих, близких к его национальности смертных, которые в том числе не узнали его. В сущности, на тот момент, выпившему дампиру было нужно не так много: уверенность в завтрашнем дне в связи с принятым решением и несколько золотых монет авансом на выпивку и женщин.
Сейчас же он, стоя на борту  “Черной каракатицы” понимал, насколько сильно влип. Повезет, если ближайшая остановка будет у берберского побережья*, а так легкая, но внушительная бригантина с изящной резьбой морской владычицы на ее носу, направлялась, как добродушно сообщил первый помощник капитана, к берегам Италии, что, ко всему прочему, было Дину совсем не с руки. И даже более того, судя по нескладной речи, плохо скрытым признакам, разговорам команды и количеству орудий на борту, становилось очевидно, что “Черная каракатица” являлась вовсе не “простым торговым судном”, а настоящей грозой средиземного моря. Как выяснилось впоследствии, даже среди своих пиратов она пользовалась определенным влиянием. Нергал его знает, каким образом Дин умудрился попасть именно на это судно! Не то чтобы его смущала какая-либо незаконная деятельность его попутчиков, но так вышло, что он более всего мечтал поскорее сойти на берег и от них избавится. Дампир досадовал на собственную глупость - едва ли даже самый отличный и непристойный вечер в порту Гибралтарского острова стоил нескольких дней или даже неделей посреди средиземного моря, где не только скучно и полно тяжелой работы на палубе, в трюме, кубрике и камбузе, так еще высокие волны да непроглядные морские пучины только и ждут возможности тебя убить, утянув на дно, лишив воздуха.
К тому же, и сам контингент на судне не слишком пришелся дампиру по душе после золотистой крови незнакомки. Впрочем, спустя какое-то время плавания он даже привык. Перекидывался вечерами с Сиди* Харраз и парой его приятелей старыми морскими и рыбацкими байками, поведав историю о том, как столкнулся с морским чудовищем в Мессинском проливе - пришлось, правда, упустить часть незначительных деталей о собственной природе, но моряки, любившие подобные истории, как и приписывать их в будущем своей персоне, оживляя более яркими, гротескными и невероятными подробностями, на то купились. На Сциллу, Харибду, водоворот и жуткий шторм, на путешествие на испанском судне и на прячущуюся под одеждой мужчины женщину.
Последним таким вечером рому было выпито даже слишком много - к тому моменту паруса приведены в порядок, тросы крепко затянуты, корректировка курса за внешними признаками течения и размещением на небосводе Северной звезды** не требовалась, вахтенный дремал в вороньем гнезде***, а палуба давно как была выдраена до блеска, так что даже капитану ”Каракатицы” Ма'алем**** Ясин было бы не к чему прикопаться, если бы он захотел - хотя пребывая в благостном расположении духа и предвкушении добычи, тот не стал бы даже пытаться. Поэтому направляясь отдыхать в кубрик и едва фокусируясь на покосившейся линии горизонта, Дин вовсе не ждал, что ночь этого дня может закончится вот так.

Корабельный колокол зазвонил  оглушающе и яростно, перекрывая шум волн за бортом и гомон вахтенных, зазывая моряков вскакивать со своих гамаков и хвататься за оружие, даже если после вечерней попойки они едва ли были способны удержать его в руках. Впереди, на темнеющей линии, разделяющей спокойное море от усеянного звездами неба, маячил освещенный слабыми огнями силуэт корабля, который так ждал Ма'алем Ясин. Испанское торговое судно, лакомый кусочек, на который капитан получил свою наводку еще на Тарике. Должное перевозить не только дорогостоящий груз, но и что-то, возможно, гораздо более существенное. Ради чего стоило поднять над задней мачтой черный флаг с характерным изображением белых костей и, предупреждающим выстрелом из орудий, стоило лишь подойти на расстояние пушечного залпа, известить противника о своем приближении, а также дать ему понять, что лучше сбавить скорость. Не дергайся, “Храбрый Идальго”, целее будешь. Берберские пираты на станут сомневаться, если представится выбор между возможностью унести золото или ценный груз и тем, чтобы сохранить кому-то жизнь.
Дингирмесс же, привыкший к подобного рода ситуациям, ожидал разрешения конфликта, испытывая недовольство исключительно лишь от того факта, что не ощущал себя до конца трезвым и бодрым. Потому, когда пиратская бригантина приблизилась вровень к борту торгового судна, и команда “Каракатицы” взяла противника на абордаж с помощью крюков, он не испытывал особого энтузиазма, переместившись на палубу “Храброго Идальго” и только что в зубах не ковыряясь мечом от скуки и мыслей о том, как было бы славно все же оказаться на суше. Более того, любая славная битва намного приятней и доблестней, если происходит не там, где почва под ногами готова в любой момент провалится, или, иначе говоря, кануть на дно морское. Вот уж спасибо, испытав однажды сомнительное удовольствие дрейфа посреди моря по итогу сражения, он не желал бы повторения истории.
Меж тем зоркий взгляд дампира зацепился за команду испанского судна. А капитан Ма'алем Ясин, тяжелым шагом ступив на палубу, зычно выкрикнул:
- Кто здесь капитан?

*Берберское побережье: Пираты часто использовали базы на берегах Средиземного моря, включая побережье Северной Африки. Такие места, как Алжир, Тунис и Марокко, служили базами для подготовки к нападениям и укрытия после них.

**Моряки часто называли созвездие Большая Медведица "Северным Медведем" или "Северной Звездой". Это созвездие имеет особое значение для навигации, так как звезда в его конце, известная как Полярная Звезда или Полярная Созвездие, находится близко к небесному полюсу и ориентирована на север.

*** наблюдательный пост в виде открытой бочки, закреплённой над марсовой площадкой фок-мачты парусного судна, где размещался наблюдатель или артиллерийский корректировщик

****Ма'алем (или Ма'алим): Это слово может быть использовано для обращения к человеку с выдающимися навыками или мастерством, подобно слову "мастер".
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/ff/42/18/660611.jpg[/icon][nick]Dean[/nick]

Отредактировано Dean Мori (2024-01-08 21:29:28)

Подпись автора

Берберские пираты никогда не отличались милосердностью. По слухам, распространяющимся на Тарике, капитан “Черной каракатицы” был настолько жесток и беспощаден, что резал своим ятаганом детей рабов, точно мясник, а члены экипажей испанских и английских судов, захваченные им и его командой, хорошо если погибали сразу - быстро и почти безболезненно, а не были протасканы под килем корабля до содранных с костей тканей и мышц, приговорены к ударам девятихвосткой* или повешены на рее, безбожно болтаться несколько дней, пока чайки не выклюют мёртвому телу глаза. Оттого участь капитана Веласко была очевидна ещё в тот момент, когда он позволил взять на абордаж “Храбрый идальго”, надеясь, очевидно, на какие-либо переговоры.
Однако Ма'алем Ясин был из тех людей, которые жаждут заполучить все и сразу - таким как он не нужны переговоры или компромиссы. И взмах острым ятаганом, распорошив капитану Веласко горло и орошившим палубу первой кровью, явственно сообщил о намерениях пирата.
Дин наблюдал за развернувшейся на палубе сценой уже с большим вниманием. Происходящее вызывало у него некоторую неприязнь, но как-либо лезть на рожон он не собирался, памятуя чем прошлый раз обернулась его самодеятельность и помощь стороне той, что нуждалась в защите. К испанцам же на судне Дингирмесс не испытывал ничего, кроме равнодушия и толики сочувствия, но этого было недостаточно для появления даже мысли о том, чтобы попытаться капитана образумить. Хотя упоминание рабов неприятно резануло слух. Дин терпеть не мог рабство - цветущее ещё со времен Римской империи, оно, по какой-то причине, не угасло даже к ХVI веку! Крепче перехватив за рукоятку килич*, мужчина проверил второй рукой, насколько хорошо вынимается из ножен на поясе короткий кинжал и бросил мрачный взгляд на Ясина. Стоило как можно скорее свалить из этого судна, и напоследок бы неплохо нарисовать острием на самодовольном лице капитана предсмертную ухмылку. Но тут последующие слова Ма'алем Ясина вынудили Дингирмесса удивленно прищурится, и толкнуть легонько локтем в бок своего соседа.
- Саид, о какой важной особе говорит капитан?
- О, на борту “Храброго Идальго” находится дворянская бургундская дама, - зашептал седой пират, не сводя глаз со своего предводителя, - за неё наверняка дадут прорву монет с бургундского двора, или, в крайнем случае, её всегда можно продать в рабство подороже, коль она окажется знатной и высокородной красавицей, - старик довольно захихикал, - многие ценят женскую красоту, особенно на юге, а до него - ещё долгий путь, так что глядишь и нам лакомый кусочек её прелести перепадет.
Дин криво усмехнулся в ответ на слова старика, дабы не разочаровывать его ожидания, но не успел более ничего добавить, как первый помощник “Храброго Идальго” пошёл в отказ, смело переступив тело своего мёртвого капитана и одним жестом вскинутого мушкета призвав своих людей к оружию. Ему не требовалось просить дважды. Оскорбленные, напуганные, но готовые сражаться до конца, понимая какой их ожидает исход в случае проигрыша, испанцы похватались за свои сабли и орудия; первый выстрел разнесся по палубе, так что в воздухе повисло белое облако и запах пороха, но старший помощник не попал в капитана Ясина и секундой спустя из горла испанца торчала рукоятка кинжала.
- К бою!! - над палубой разнесся шум голосов вразнобой и на языках различных, но при том восклицаниям не требовался перевод; грохот выстрелов, топот, свист сабель и громогласный голос капитана сопровождались брызгами крови, болезненными криками, предсмертными воплями и отчаянием. Смелой, за неимением другого выхода, безнадежностью, обреченной на провал попыткой испанцев отстоять свою жизнь, честь, и свободу. Они гибли, как мухи:
от ударов берберского оружия падали на пол с уродливыми глубокими ранами и порезами, лишались частей тел, пытались спасти свою шкуру,  выпрыгнув за борт или взбираясь выше на мачту, обагряя полотнище латиницы* впоследствии своей кровью. Бились в агонии, истекая кровью от увечий, нанесённых не только снарядами, пулями или острием, но чужими руками или даже зубами.
В горячке боя и густого, насыщенного запаха страха, смерти, пота, соли и крови, которым, казалось, пропиталось все вокруг, сложно было удерживать контроль над ситуацией. Раздался гулкий звук огня из пушек - поддержка пиратского корабля; ядра с треском ломали дерево, проделывая бреши в бортах испанского судна и троща его нижние палубы, разрывали парусину на верхней и ломали мачты. Ма'алем Ясин определенно намеревался впоследствии потопить судно. Но не раньше, чем достанет, что ему нужно.
- Приведите мне девчонку! Найдите её, sario!*
Девчонку… бургундскую даму? Дин проводил взглядом нескольких засуетившихся пиратов и, вытащив из горла поверженного им испанца свой килич, ускользнул следом, разыскивая взглядом и слухом ту, что представляла из себя самую желанную добычу капитана. Дампир не преследовал цели выслужится, или как-либо подставлять пассажирку - её участь и так была прискорбной, так зачем бы подавать её Ясину на блюде? Но если он найдёт её первым, то возможно сумеет обрести некоторые привилегии, преимущества, которые позволят ему как можно скорее сойти на берег, не дожидаясь окончания путешествия в Марокканском пристанище. Да и по крайней мере, мужчина намерен был обращаться с невинной овечкой лучше, чем того могли пожелать берберские головорезы, для которых золото всегда было ценнее человеческой жизни. Впрочем, не то чтобы в последней был в действительности большой смысл, но дампир всегда питал слабость к дамам и беззащитным.
Быстро расправившись с попавшимся ему на пути испанцем, Дин устремился к ведущему в трюм люку, различая сквозь шум криков, выстрелов и ударов холодного оружия, присутствие испуганных людей там, внизу. Он поднял крышку люка и спустился на пару ступенек вниз по лестнице, окидывая взглядом пассажиров, внимательно осматривая немногочисленных женщин, одна из которых могла быть бургундской дворянкой. Оценивая: она должна выглядеть достаточно богатой, опрятной, иметь ли сходство с француженкой? Возможно. И вполне вероятно быть среднего возраста, возможно замужней, раз имеет такой титул. Впрочем, кто знает, ведь по какой-то причине капитан обозвал её девчонкой. Среди пассажиров последнему описанию соответствовала лишь одна, со злыми холодными глазами, стоящая впереди остальных, но бездна его знает, не была ли та слишком отчаянной для такой роли.
Легко увернувшись от неловко брошенного в его сторону кем-то ножа, Дин громко спросил на испанском, пристально наблюдая за реакцией пассажиров:
- Quiйn de vosotros es una noble borgoсona?
За спиной мужчины послышалось шаги кого-то ещё из подоспевших пиратов, после чего раздался новый удар пушек и качка на воде усилилась, будто что-то взволновало море.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/ff/42/18/660611.jpg[/icon][nick]Dean[/nick]

Отредактировано Dean Мori (2024-01-27 16:33:23)

Подпись автора

Дин смотрел на дрожащих от испуга, точно кленовые листочки, женщин и мог им только посочувствовать. В принципе ему было наплевать на груз торгового судна и на бургундскую дворянку, если таковая среди пассажирок имелась. Несмотря на храбрые слова одной из девиц, Дин не сомневался, что Ма'алем Ясин не ошибся в сведениях, иначе не преследовал бы “Идальго” столь целенаправленно, но тем хуже для пытавшейся выгородить себя или соседок, девицы.
- Как же мы вас отпустим, дамы, если этот корабль вскоре пойдет ко дну, и тогда и вас будет ждать та же участь, - ответил Дин самой юной пассажирке, всматриваясь в её лицо, вызывающе вздернутый подбородок и горящие гневом глаза, выдающие гордый нрав. На лестнице позади послышались чужие шаги и Дин обернулся, наблюдая появление других пиратов. Проклятье… никто не даст ему и гроша или треклятой отмашки, если здесь уже целая толпа собралась.
Гариб дернулся было вперед с ехидной усмешкой, обволакивая выступившую вперёд пассажирку жадным взглядом и не гнушаясь вызывающих презрение скабрезных выражений, которых, к счастью, сами женщины не могли понять из-за чужого грубого языка, хотя и для осознания намерений пиратов хватало интонаций и направления к цели.
Дингирмесс шагнул было вперёд, чтобы остановить матроса, отгородив женщин по крайней мере на какое-то время от печальной участи, и уже открыл рот для возражений, когда случилось то, чего никто не мог ожидать. Девчонка увернулась, и Гариб завопил вдруг не своим голосом от боли, хватаясь за собственную руку и, напротив, вырываясь из чужой хватки. Можно было подумать, что пассажирка пырнула бербера припасенным ножом, а в неразборчивом полумраке трюма большинство пиратов и пришли к такому выводу, тотчас вскинув свое оружие и готовясь отразить подлые удары, но не Дин. Наделенный острым зрением даже в темноте, он заметил, что никакого оружия у девушки не было, и только руками своими ухватила она пирата за предплечье, по которому от кончиков тонких девичьих пальцев поползли изморозь, мгновенно превращая запястье противника, которое видно было под рукавом заляпанной кровью рубашки, во что-то окоченевшее и синюшно-фиолетовое.
Чтоб ему провалится! Брови Дина удивленно подскочили вверх. Девчонка ведьмой была, не иначе. Но в этот миг в трюме поднялся балаган, пираты устремились к юной виновнице торжества, и дула балканских пистолетов и мушкетов устремились на нее, кто-то взялся оттащить Гариба, ещё один неразборчиво бранясь на своём языке подступал к забившимся в угол двум другим дамам.
- Держи сучку! - подвывал Гариб, кривясь от боли и баюкая свою руку, точно младенца, как только оказался за пределами ледяного касания девчонки. Он шмякнулся на грязный пол, отползая в сторону на трех конечностях, точно хромая собака.
- Колдунья она, ведьма нечистая чтоб ей сдохнуть!
Судно вновь покачнулось от пушечных залпов; все происходило быстро, пиратов было несколько и навалившись разом они взялись заломить пленнице руки, кто-то шарахнулся в сторону, вопя обожженный льдом, а кто-то уже полез грязной лапой ей под юбку.
Пострадавший Гариб пытался перехватить свой мушкет здоровой рукой и прицелится, пока Дин его не одернул, выбив оружие из руки.
- Она нужна живой, кретин! - быстро шагнув к пиратам, дампир перехватил за руку одного из матросов и хорошенько дернул его в сторону, вытряхнул, едва не выбирая руку, которой он лез даме под юбку, из сустава, - и нетронутой, - злобно процедил Дин сквозь зубы, обернулся к двум другим женщинам и рявкнул на языке, на котором говорили берберы, - уберите от них, руки, идиоты! Кто-то из этих троих - бургундская дворянка. Так и подумайте своей головой и скажите мне, сколько по-вашему двор заплатит за девицу, которую обесчестили такие псы как вы? И что на это скажет капитан?- Дин не был уверен в том, позволит ли капитан поразвлечься с девицами, и скорее склонялся к тому варианту, что Ясину было на это плевать с высокой мачты, в особенности если существовала вероятность, что расчёт может не оправдаться и женщины будут попросту проданы в рабство, где их честь ценилась далеко не так высоко, как среди дворянства, привычного выдавать выгодную партию в невинности замуж. Кроме того, при взгляде на присутствующих здесь дам, становилось очевидно что как минимум одну из них сказанные Дином слова не спасут ввиду наличия на её пальце обручального кольца, свидетельствующего об определенных познаниях и отсутствии того, чего можно лишить.
Но пока пираты до этого не додумались, оставался небольшой шанс.
Взгляд упал на моток веревки, валяющейся возле бочки.
- Просто свяжите ей руки и отведем всех троих к капитану, - Дингирмесс сам не заметил, как в его тоне промелькнули приказные ноты по старой привычке, а хмурый взгляд, адресованный удерживающим девицу пиратам не предвещал ничего хорошего, - пленниц не трогать, - он шагнул ближе, толкнув плечом одного из пиратов, удерживающего девчонку за спиной под руку и за волосы, - пусти, брат, - в тоне дампира послышались заговорщицкие ноты и он крепче сжал рукоять килича, на случай если придется столкнутся с чужой непроходимой тупостью и неподчинением,  - если тебе нужно золото, можешь засунуть свой член себе же в задницу, хабиби*.
И неизвестно чем бы все это закончилось для женщин и самого Дина ввиду вероятности чужого роптания, недовольства и сопротивления “ведьмы”, если бы в это момент в трюм на шум не заглянул старший помощник капитана. Увидев сборище матросов и женщин, он зычно выкрикнул:
- Чего вы там возитесь?!
- Тут бабы, - отозвался Гариб, - и одна из них ведьма!
- Я вижу, что бабы! Ведьма, экая невидаль, я их в кабаках пачками укладывал. Вяжите их и тащите к капитану, мы перебили испанцев, выжившие сдались. Нужны люди, чтобы тащить товар, а вы с бабами разделаться не можете!
- Но…
- И не трогать их, ясно? Шевелитесь, черви сухопутные!
Повезло.
Матрос, которому Дин прежде велел отпустить девушку устремил пристальный недобрый взгляд сначала на старпома, а затем на дампира, и отпустил волосы “ведьмы”, но не ослабил хватки на женской руке. Гариб и ещё один матрос свалили с трюма, двое быстро расправились с верёвкой и женщинами, которые лишь поскуливали и продолжали рыдать, не сопротивляясь связыванию. Тогда как с гордой юной девицой все изначально предполагалось иначе, поэтому её намеревались вывести последней.
- Постой смирно, - посоветовал ей Дин на испанском, не слишком, впрочем, надеясь, что она послушается, - иначе один из этих типов просто вырубит тебя и потащил вон в том грязном мешке, сечешь? Так что даже твоя магия тебе не поможет.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/ff/42/18/660611.jpg[/icon][nick]Dean[/nick]

Подпись автора

- Если сопротивляться не будешь, никто тебя и не тронет, - по крайней мере пока что, терпеливо и негромко разъяснял Дин, - ты ведь бургундская дама? За тебя дадут прорву монет, и ради этого пираты пойдут на уступки, если, конечно, ты сделаешь то же самое.
Хотя судя по горящему взгляду девушки, отступать она точно не собиралась. Напротив, бурный нрав толкал её на сопротивление, и столь острые, яростные речи, что пойми их кто-то из еще не остывших от драки берберов, пришлось бы девице очень несладко. Впрочем, нельзя было сказать, что сейчас участь её ждала излишне благоприятная.
- Почему вы думаете, что я не справлюсь со всеми вами... даже в грязном мешке?
- Не со всеми, - с лёгкой усмешкой смерил её Дин оценивающим, чуть пренебрежительным взглядом. Хотя, конечно, едва ли это вообще было уместно, и если девчонка и пыталась что-то кому-то доказать, отстаивая себя, у нее были на то причины, отличные от простого бахвальства, - Слушай, я понимаю, тебе неймётся, но как я уже сказал, любая попытка к колдовству приведёт лишь к твоему оглушению. Научись считать, сеньорита, скольких ты успеешь заморозить прежде, чем тебя догонит пуля или удар по голове? И при таком раскладе не уверен, что те две дамы станут защищать твое бессознательное тело также упорно, как пыталась ты за вас всех бороться.
Если девушку вообще оставят в живых после колдовских трюков. Действительно, коль бургундская дворянка не окажется достаточно умелой ведьмой, и ее нейтрализуют, то, пожалуй, участь её ждёт даже похуже рабства, но… Упоминать об этом Дин не стал, учитывая, как яростно девчонка отстаивала свою жизнь сейчас - подобные разговоры могут лишь усугубить её сопротивление. Также как не стал он поддерживать ее иллюзии, что даже если ее отчаянный план сработает - а этому не бывать - то что она собиралась делать потом? Посреди океана? На потопленном “Идальго” или внушительно бригантине, с управлением которой не справится ни троим женщинам, ни даже тому скудному количеству выживших членов испанской команды. Если только они не собирались дрейфовать в опасных водах средиземного моря на лодочке.
Но до этого не дойдет, как и до других крайних мер.  Дин же сказал, что с ней ничего не случится, если, конечно, ведьма не будет сопротивляться. И после оставшихся в прошлом жарких костров инквизиции дампир сделает все, что в его силах, дабы не позволить с кем-то повторится подобному.
Пленница, естественно, его мыслей знать не могла. Но что-то все же на нее повлияло - то ли слова и интонация Дингирмесса, то ли еще какие факторы, однако бургундская дворянка позволила связать себе руки, и пираты вытянули ее с двумя другими пленницами на палубу, намереваясь увести на свою бригантину.
Тотчас послышались испуганные женские вздохи, одна из пассажирок “Идальго” от увиденного зрелища замерла и затряслась, широко распахнув глаза и глядя на то, во что превратились остатки команды торгового испанского судна, сдвинувшись с места лишь после грубого толчка в спину. Другая не сдерживала своих слез.
- Не смотри, - посоветовал Дин, самой юной и вздорной пленнице, удерживая ее за плечи, пока они пересекали верхнюю палубу утопающего торгового судна  к “Черной каракатице”. Наверняка каждый шаг бедняжкам казался вечностью, хотя расстояние, в сущности, было не таким большим. Пираты уже утаскивали на борт добро, которое везли на продажу люди Веласко, и сдавшихся членов команды под тычки и берберский говор вели к трюмным темницам.
С женщинами же обошлись иначе. Как только “Черная Каракатица” взялась отплывать от загоревшегося при последнем залпе судна “Храбрый идальго” и были капитаном отданы последние распоряжения относительно курса его бригантины и добычи, Ма'алем Ясин велел привести к нему в каюту пленниц. Сам он расположился у стола в полумраке масляной лампы, вымеривая морским циркулем расстояние на карте. Рядом лежал компас, его стрелка покачивалась при сильном волнении за бортом, но нынче было все спокойно и ничто не мешало капитану берберских пиратов сверится с направлением судна. Здесь же лежал его острый кинжал, с помощью которого он, периодически, отрезал себе кусок свинины с дорогого металлического блюда, лежащего на пространстве стола, не занятого картой. Ясин поднял взгляд на вошедих. Из всех морских пиратов, захвативших “Идальго” он выглядел наиболее устрашающим - черные, жестокие глаза, темная, почти медного цвета кожа, на которой кое-где еще остались брызги чужой крови, не отмытые после минувшей битвы, кустистые брови и такая же густая, смоляная борода. Одна сторона лица пирата была  частично укрыта шрамами и рубцами на коже, а на руках не хватало одного пальца. Он окинул пленниц взглядом, задержавшись на юной вздорной гордячке, и обратился к матросам на берберском:
- Зачем вы привели мне троих? Мне нужна только девчонка.
- Ведьма, капитан? - уточнил один из пиратов, и Дин, все еще стоящий рядом с той же ведьмой, покосился на него, как на кретина.
- Бургундская девушка, - невозмутимо ответил Ясин, - ведьма она или нет, но она - остается. Остальных уведите в трюм.
- Но вы уверены, что она… - попытался было вставить хоть слово Гариб, но его прервали. При этом капитан смотрел прямо на девушку.
- Да, соответствует описанию. Уведите остальных.
Дин хотел было двинутся с прочими матросами, но капитан остановил его фразой:
- Ты, я слышал, говоришь на испанском. Ты никуда не уходишь.
Не то чтобы капитан сам не мог говорить на испанской речи, что тотчас и продемонстрировал, как только других девушек вывели из каюты, но похоже человек ему был нужен. Капитан достал из ящика стола перо, чернила и лист бумаги, после чего поднялся со своего места, приблизился, разрезав ее путы на запястьях, и кивнул пленнице сесть, протягивая ей перо:
- Садись и пиши, - у него был сильный испанский акцент, и от этого слова Ясина прозвучали лишь грубее, - ты ведь бургундская дворянка? Пиши свое имя. И пиши своим родственникам, пусть заплатят за тебя выкуп в 10 000 золотых монет, если хотят, чтобы ты вернулась в Бургундию целой. Пиши, что прождешь в Марокко месяц прежде, чем тебя продадут в рабство, если никто не заявится с золотом в порт. И пиши так, чтобы тебе поверили, - Ма'алем Ясин пристально посмотрел на девушку, вытаскивая из-за пояса пищаль*, - и без глупостей. Иначе тебе придется писать с простреленной ногой, ведьма. А ты, - капитан бросил короткий взгляд в сторону Дина, - проверишь ее письмо после того, как оно будет закончено.
Похоже, с испанскими прописями все же бербер ощущал себя не столь свободно, как с речью.
- Если ты, конечно, умеешь читать.
- Да, - после доли секундной паузы, Дин добавил, - Al-Kptan. - дампиру не нравился этот человек, и методы его тоже, и эта посудина, и вообще вся ситуация. Но еще больше ему не понравится быть снова выброшенным за борт, так что… перед внутренним взором Дингирмесса светлым маячком мигнула надежда на легальное спасение с этого проклятого судна, - могу я предложить? С моими знаниями языка, я стану полезным гонцом при общении во дворе. Позвольте мне доставить письмо в Бургундию.
Капитан окинул его недружелюбным, почти презрительным взглядом и произнес на берберском:
- Нет. Но ты, раз такой знаток испанского, будешь говорить с ними во время плавания, - подразумевая испанских пленников продолжил Ясин, - и проследи, чтобы дворянка не пыталась сбежать и не подохла до прибытия в Марокко. Все ясно? При ином исходе отправишься прогуляться под килем.
При последних словах он вновь отрезал своим кинжалом кусок от мяса на блюде и проглотил его, обращая взгляд на бургундскую дворянку и не замечая чужой сдержанной, но клокочущей внутри злости дампира, на мгновение блеснувшей в его глазах красным огнем.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/ff/42/18/302383.jpg[/icon][nick]Dean[/nick][status]Да, но ром-то за что?[/status]

Отредактировано Dean Мori (2024-03-09 15:13:25)

Подпись автора